Сегодняшний кусок биографии Айрис Мердок (Peter J. Conradi – Iris Murdoch. The Live) я излагаю в честь дня рождения писателя Андрея Матвеева (![[info]](https://l-stat.livejournal.com/img/userinfo.gif?v=3)
dal_martin), чей читательский интерес к этим постам принимаю с большой благодарностью.
dal_martin), чей читательский интерес к этим постам принимаю с большой благодарностью.Предыдущие посты по этой теме смотрите по тегу Айрис Мердок
Мадонна Большевичка. 1939-1942. Часть 2
122. В мае 1940 Айрис и Мэри Страттон перешли ко второй части курса "Mods and Greats" (см. факт 83). Руководителем курса "Greats" была Изобел Хендерсон (см. факт 82) - очень интересная особа из состоятельной и известной семьи, овдовевшая в первые дни своего замужества, она жила вместе с родителями на территории колледжа Линкольн, ректором которого был ее отец (J.A.R. Munro). Изабел Хендерсон была внешне привлекательной, светлой, обладала красивым голосом, знанием нескольких языков, страстно увлекалась музыкой, скачками, поэзией, крикетом, испанской культурой и путешествиями по Средиземноморью. Одним из ее любимых высказываний было: "One is always wrong not to like things." ("Не любить что-то – значит ошибаться"). В ее понятии не любить музыку или скачки, например, означало, что люди просто не приложили усилий к тому, чтобы узнать об этом в достаточной мере для получения удовольствия.
123. Своим лучшим студентам Изабел Хендерсон рекомендовала семинары Эдуарда Френкеля, хотя и предупреждала девушек, что Френкель их может "облапать". Айрис не возражала, когда он пытался ее приобнять или потрепать по руке. Это было еще до тех времен, когда подобное поведение преподавателей по отношению к студентам считалось непристойным. Френкель обожал Айрис, а она "любила" его. Он давал ей частные уроки, их взаимоотношения были целомудренными. Не все студенты разделяли ее уверенность и благоговейное отношение к Френкелю: Мэри Уорнок, например, была очень обеспокоена, когда узнала о его прекрасном педагогическом даровании в сочетании с неблагоразумностью, в нем уживались интеллект и эротизм. Мэри Уорнок готовилась к занятиям Френкеля, как на битву с врагом, и одевалась таким образом, чтобы его "лапания" были в рамках доступного. Айрис, в свою очередь, не возражала иметь дело с "трудными" мужчинами (или женщинами). Позднее она выстроила целую философию вокруг отношений между эросом и интеллектом.
124. Немецкая традиция семинара была новой для Оксфорда. Раз в неделю с 5 до 7 вечера в старинном зале на первом этаже корпуса за длинным продолговатым столом собиралась группа из 12-20 человек. Френкель сидел во главе стола, над которым витали страсти всех участников, более всего – самого Френкеля. Многие участники, в последствии сами известные ученые, вспоминали семинары Френкеля по "Агамемнону" как "самое значимое явление в Оксфорде". А.М. писала об этом:
ever since the days of the Agamemnon class, [it gave me] a vision of excellence … The tones of the Merton clock striking the quarters still brings back to me to the tense atmosphere of that class – and how afraid I felt in case I was asked something I didn’t know.
125. Семинар Френкеля также сравнивался с "горностаем, обращающимся к кучке кроликов". Выдвигать противоречащую Френкелю идею было опасно: его голова начинала дрожать от негодования, щеки колыхались в несогласии даже с теми, кто выдвигал какие-либо опровержения, опираясь на предыдущих ученых. Френкель выкрикивал: "Nonsense" – "Unspeakable!" И не дай бог, кто-нибудь из участников семинара неосторожно ронял случайные замечания – Френкель неутомимо и страстно доказывал несчастному его ошибку. Однако на следующий день могла прийти записка от Френкеля, в которой он, как бы извиняясь, указывал, что его точка зрения требует дополнительных уточнений, а в предисловии к своему трехтомному труду по изучению "Агамемнона", опубликованному в 1950 году он признал, что этой работой обязан "здравому смыслу молодежи". Позднее Айрис писала: "The best teachers are a trifle sadistic."
126. После одного из семинаров Френкель решил пригласить Айрис к себе домой, но она была в окружении хихикающей компании Мэри Страттон и Ника Кросби (в которого Мэри была влюблена), так что Френкелю пришлось звать к себе всех троих. Он показал им отрывок из «Фауста» Гёте, где Мефистофель говорит: "Ich bin der Geist der stets verneint" – дух, который постоянно отрицает, и Френкель указывал на связь между этим высказыванием и природой зла. Однажды в доме Милдред Хартли (см. факт 84) кто-то из присутствующих упомянул Ника Кросби, на что Френкель заметил: "А, это тот Керубино в моем классе". Должно быть, себя Френкель видел при этом графом Альмавива*.
* Керубино – паж графини Альмавива в "Женитьбе Фигаро" Моцарта.
Предыдущий пост об Айрис Мердок Продолжение
Journal information