Оксфорд, St. Anne’s. 1948-1952. Часть 4 – Студентки
387. Весьма знаменательно, что первой студенткой А.М. в колледже St.Anne’s стала Мать Грант – монахиня Ордена Святейшего Сердца Иисуса, которая впоследствии серьезно увлеклась индуизмом. А.М. проводила с ней консультации у себя дома (16 Парк Таун, см. факт 363), сидя на коврике перед камином. Одна из тех консультаций была посвящена разборке сочинения на тему «Пространство, время и индивидуация», и на каждое высказывание своей студентки А.М. реагировала вопросом: «А не могли бы вы сказать об этом еще что-нибудь, Матерь Грант?» Помимо тех консультаций, А.М. встречалась с Матерью Грант в студенческом общежитии, где они вели беседы о религии.
388. Мать Грант позднее стала ачарьей ашрама в Пуне, носила salwar kameez (тунику и штаны), слыла экспертом по текстам Шанкарачарьи и звалась Mataji (Маленькой Матушкой). А.М. со свойственным ей романтизмом была твердо уверена, что Ватикан «в приступе рассеянности» дал соответствующее разрешение Матери Грант. В действительности, Ватикан даже не имел представления об ашрамах. Пропитанная идеями экуменизма, А.М. относилась к той миссии Матери Грант одобрительно и с интересом. Мать Грант положительно отзывалась о своей преподавательнице: «Больше всего меня поражала в Айрис ее истинная добродетель». После завершения Матерью Грант учебы в колледже они остались в дружеских отношениях с А.М., переписывались, иногда встречались в Оксфорде и один раз – в Индии.
389. Особое место в кругу студентов А.М. занимала Джулиан Крисостомидес. В 1951 году ее не приняли на учебу в колледж St.Hugh’s, и она ревела по этому поводу два дня. «Расскажите мне о себе!» – сказала ей А.М.. Джулиан так плохо говорила по-английски, что в St.Hugh’s не сумели понять: умная она или дура. А.М. приняла ее на свой курс по классическим языкам. В декабре 1954 года Айрис заметила, что Джулиан обособлена и одинока, и сказала ей: «Я позабочусь о вас!», и пригласила ее к себе домой на Рождество. Когда у Джулиан умер отец, Айрис организовала для нее поездку в Париж, где находилась сама в то время. А.М. встретила Джулиан на вокзале Гар-дю-Нор и во время их встречи бросилась к пожилой женщине, чтобы помочь той с багажом. Айрис и Джулиан вместе посещали музей Родена, галерею Жё-де-пом, Булонский лес, часто ходили на прогулки, устраивали пикники. Айрис приобщила Джулиан к английской поэзии и стала для нее воплощением Англии, проявляя в себе лучшие характеристики нации: человечность, юмор, толерантность. А.М. также познакомила Джулиан со своими тремя «гуру»: Канетти, Момиглиано, Френкелем (см. факты об Эдуарде Френкеле; конспекты о Момиглиано и Канетти еще впереди).
390. Джулиан видела в А.М. очень ранимую душу, несмотря на огромную внутреннюю силу. Айрис помогла Джулиан писать письма, заполнять различные формы, в том числе при оформлении ипотеки и при обращении за британским гражданством. А.М. уверяла Джулиан, что лучшие британские поэты: Йейтс, Шеридан, Уайльд, Свифт – все англо-ирландского происхождения; впоследствии Джулиан посетила ирландских родственников А.М. в Дублине. Айрис была очарована фактом наличия у Джулиан брата-близнеца и глубиной их чувства к друг другу: когда плакал один из близнецов, второй плакал тоже. Когда в гордой и вместе с тем скромной героине романа А.М. «Замок на песке» Рейн Картер, Джулиан узнала себя, она не обиделась, хотя автор с ней этого и не обсуждала. А.М. и Д. Крисостомидес встречались по крайней мере дважды в год в течение полувека.
391. Писательница Дженнифер Доусон изучала в St. Anne’s историю с 1949 по 1952. В этот период ей пришлось пережить психическое расстройство, которое она отразила потом в своем первом романе «Ха-ха». А.М. была ее руководителем по политической теории в 1951 году, растянув полугодовой курс на целый год, и ее консультации всегда занимали на полчаса больше, чем положено. В этот период Айрис, которую не интересовали ни одежда, ни косметика, одевалась в просторные (Sloppy Joe) свитера, хлопчатобумажные чулки (нейлоновые она не могла позволить), простые (Brevitt Bouncers) туфли без каблуков. Она ездила в колледж на велосипеде и загадочно улыбалась, словно от какой-то тайной радости. Ее комната (по адресу Musgrave House, 1 South Parks Road) была просторной, пустой, с единственной картинкой на стене. На другой стороне дома находилось кафе, куда Айрис часто забегала за кофе для своих студентов.
392. По учебному плану полагалось чтение «Общественного договора» Гоббса, Локка и Руссо, который А.М. и Д. Доусон обе терпеть не могли. Вместо этого они изучали Платона, затем утопии (Мора, Свифта, Руссо) и “Attente de Dieu” [В ожидании Бога] Симоны Вейль, которую Айрис читала по-французски. На протяжении дальнейших 50 лет Д.Доусон изумляло отношение к ней «Мисс Мердок»: “She was so brilliant” [Она (А.М.) была такой замечательной]. У Айрис часто оказывалась при себе авоська с бутылками пива, которое они пили вместе с Доусон.
393. А.М. ненавидела пустой треп, неясность, претенциозность, зачастую спрашивая: «А какова денежная стоимость этого?», что приучило Доусон к ясности и четкости выражений в своем творчестве. Поощряя точность высказываний, А.М. иногда вопрошала: “Wouldn’t one* think this argument rather bizarre?” [Не покажется ли этот аргумент странным?] Они глубоко обсуждали смысл жизни, очевидно, пытаясь его найти. Доусон однажды сказала, что «В по-настоящему разумном обществе не должно быть ни поэзии, ни истории», – на что А.М. возразила: “Come off it: there’d still be the history of the railways, the water-supply and the Trade Unions. And there would always be love and death” [Бросьте! Там в любом случае будет история железных дорог, водоснабжение и профсоюзы. И всегда будет любовь и смерть].
* А.М. очевидно очень нравилось это безличное местоимение – “one” (пожалуй, единственное, что меня лично раздражает в ее творчестве).
Предыдущий пост Продолжение
Journal information