«Мы зайдем к ММ2 за билетами», — говорит АЕ. И снова удивляюсь тому, насколько я еще не blasé. Как замечательно увидеть имя и образ, трансформирующиеся в плоть и кровь! Незадолго до отъезда в Нью-Йорк я слушала оркестр Дона Редмана3 в Париже, думая о предстоящем путешествии и перелистывая негритянский журнал Ebony, фотографии одна за другой представляли волнующий образ Америки. На одной из них был изображен ММ, улыбающийся на улицах Гарлема. Белый музыкант, женатый на негритянке, он уже двадцать лет живет среди негров и играет в негритянском оркестре. Он рассказал историю своей жизни в книге1, которая пользуется сейчас большим успехом. И вот этот самый человек приветствует нас, приглашая пройти в свой кабинет, заполненный книгами и пластинками. Там его окружает несколько человек, и мне стало бы не по себе, если бы все они не были американцами. АЕ представляет меня NG4 , который только что опубликовал довольно скандальный роман о военной школе на Юге. Это высокий, рыжеволосый парень с лицом подростка, хотя он уже женат. У него подбородок Фреда Астера, и он кажется мне типичным американцем, будто я двадцать раз видела его или какие-то черты его лица в голливудских фильмах. ММ подносит мне стакан виски, вручает свою книгу с автографом и несколько пластинок со своими записями. NG тоже дарит свою книгу с автографом. И вот я стою с охапкой книг и пластинок в окружении друзей, и кажется, будто они знали меня всю жизнь. Я знаю, что они страстно любят джаз и что они страстно ненавидят американский капитализм, расизм, пуританский морализм — всё, что я презираю в той Америке, которой они принадлежат и в которой многое лелеют. Этого достаточно для меня, чтобы чувствовать себя ближе к ним, нежели к подобострастным или враждебным французам, для которых эта страна всего лишь абстрактная держава.
Карнеги Холл, самый большой концертный зал в мире, переполнен. Американская публика в каком-то смысле убила джаз5, но она, тем не менее, любит его. Армстронг появляется под неистовые аплодисменты, и в очередной раз меня волнует чудо материализации образа: я узнаю лицо, которое видела на множестве фотографий. Но Армстронг постарел6. Нынче он редко выступает с иными, нежели чисто коммерческими целями, и в этих случаях лишь вместе с одним из до неприличия разросшихся оркестров, в которых утрачены интимность и правдивость джаза. Кажется, он хотел выступать с подобным оркестром и сегодня, немалых усилий стоило убедить его, чтобы играть лишь с пятью музыкантами. Для нескольких последних номеров он тем не менее настоял, чтобы собралась вся его труппа. И публика приветствует их музыку в продолжении к концерту – на танцы за ужином – с тем же энтузиазмом, как и аутентичный джаз – такой непорочный и превосходный, каким он был в первой части программы. (с)
Отрывок из дневника Симоны де Бовуар, «Америка день за днем», 1947. Перевод (с) ilfasidoroff, 2012.)
1 Писатель Бернард Вульф — соавтор биографии Милтона Меззроу “Really The Blues”. Кастор познакомилась с Вульфом на пати за несколько дней до описываемого события. Инициалы разных людей, которые она использует в дневнике, чаще всего не совпадают с именами-фамилиями людей.
2 Музыкант Милтон Меззроу (Мезз), исполнитель джаза (кларнет, саксофон), известный также как торговец наркотиками. (Послушать)
3 Американский джазовый музыкант и аранжировщик Дон Редман. (Послушать.)
4 Американский писатель Колдер Уиллингэм, получивший образование в Цитадели. Его роман, опубликованный в 1947 году, который упоминает де Бовуар, назывался “End as a Man”.
5 Эта фраза мне не совсем понятна: что де Бовуар имела в виду, говоря, что «американская публика убила джаз»? Либо это замечание, относящееся к американском расизму, либо что-то еще…
6 Вряд ли Кастор имела в виду возраст Армстронга: напоминаю, что в феврале 1947 года ему было всего 45 лет, и он активно выступал еще в последующих 2.5 десятилетиях.
Копирование вышеизложенного текста и других материалов из этого блога с указанием соответствующей ссылки – приветствуется.
Journal information