У меня во дворе трава есть. Есть еще пара розовых кустов, земляника, шиповник, туя, ежевика, нечто вьющееся по стене, множество сорняков, вредных улиток и насекомых, которых травить рука не поднимется (живые они все же). В общем, вы уже поняли, мой садик-двор запущен, и садовод из меня никакой. Но в этом саду есть моя прелесть и гордость — маленький-маленький пруд, в котором живут лягухи, вот одна из них, например, минут пять назад охотно позировала в мой эйч-ти-си:


Так вот с этим прудом творятся дела невообразимые. Сначала он был мутнее дикого омута с водяными. Заросший ряской. Потом в него упал (то есть, скорее, нырнул добровольно) мой крестник Митчелл. Это было давно, когда Митчелла все еще Миджетом звали:

Потом Гейб Сидорофф этот пруд хорошенько отчистил (Миджета отчистили родители, после того, как закончили фотосессию).

Гейб чистил пруд хорошо. Каждый камень отмывал стиральным порошком и средством для чистки окон. После такой чистки все блестело в пруду, правда, никакой живности не водилось два года, лягухи стеснялись входить без тапочек. Но что-то я увлеклась описаниями природы, а между тем там всё стоит у меня вопрос был биологический. Поэтому, без лишних слов обращаюсь к ботаникам:

Почему пруд иногда мутный, а иногда прозрачнее спирта в граненом стакане, отмытом как следует губкой и моющим средством «Фея»?

У нас шли дожди тут четыре месяца. Пруд был мутный. Растений туда насадили, думали, мол, пруду нужен кислород. Не помогло. А потом жара наступила на пару дней. И пруд вдруг очистился. Сам по себе! Будто всю тину профильтровали сквозь тонкое сито (а мы ничего такого не делали). Думали, вот, мол, пойдет опять дождь — все замутит снова. Вчера вон такой был ливень, что ого-го, да не один раз принимался. А пруд – чистехонек, всех лягушек насквозь видно.