Первая встреча…
… хотя, может, и не первая, но Канетти воспроизводит ее именно как свое первое рандеву с Айрис. Эпизод был записан им в феврале 1993-го под впечатлением философского произведения Мердок “Metaphysics as a Guide to Morals”, опубликованного в 1992-м, то есть спустя 40 лет после смерти Франца Штайнера (см. мои конспекты биографии А.М., факты 515-517). В описании Канетти меня поразили не только его отличия с дневниковыми записями А.М., сколько его наглая самоуверенность и очевидная самовлюбленность.
Она скорбела по Францу, но внимательно следила за мной, словно ждала, когда в попытках утешить я рискну соблазнить ее.
Она собиралась вернуться в Оксфорд, уже было поздно, было туманно. Я спросил, не хочет ли она переночевать у меня. Она могла бы запереться в той комнате, где мы сидели, я ушел бы спать в другое место. Я сказал это из почтения к ее скорби, дабы она ни в коем случае не предположила, будто я пытаюсь ее соблазнить, после того как мы полтора часа проговорили о Штайнере. Ее лицо, с которого не сходило плачущее выражение, но без слез, завоевало меня. Именно ее страдания побудили меня отнестись к ней со всей серьезностью, мне хотелось освободить ее от любых подозрений по отношению ко мне. Она посмотрела на меня со смутным выражением, я принял его за сомнение, хотя в действительности в нем было удивление и разочарование. Она отвергла мое предложение, решила вернуться в Оксфорд, я проводил ее до станции метро Финчли Роуд, мы вместе сошли вниз по ступенькам, и я оставил ее на скамейке одну — с книгой, только что подаренной мной: “Lyrebird” — повествование о дружбе между женщиной и птицей-лирохвост, которая пела и танцевала для героини в австралийской пустыне. Это волшебная книга, я сам недавно открыл ее для себя, но подарил ее Айрис, и она поняла смысл поступка — он был своего рода крещением, знаком того, что ее теперь приняли среди писателей. В то время у нее еще не было своих книг (я говорю о начале 1953-го, это сейчас их у нее двадцать четыре**, одних романов только). Я оставил ее в тумане, в ожидании поезда — мы были еще не настолько близки, чтобы я остался ждать поезда вместе с ней. Я исчез на верхней ступеньке, туман был слишком густой, я оглянулся и ничего не увидел, туман поглотил ее, я развернулся, снова сошел по ступенькам и вдруг очутился прямо напротив нее; она сидела на скамейке, беззаботно листая книгу, что я подарил ей. Ее лицо, с которого минуту назад не сходила скорбь, теперь светилось счастьем и изумлением. Но какого писателя не изумила бы та птица, которая сама по себе — поэт?
И тут я впервые почувствовал, что помимо скорби в ней есть что-то еще и что мне удалось освободить ее от болезненного чувства вины. Вот почему она пришла ко мне и почему я с радушием принял ее. Словно я был обязан Штайнеру освободить ее от мучений.
Пришел поезд, она поднялась и в одно мгновение исчезла в тумане, исчезла двояко. Я пошел обратно в свою квартиру в состоянии некоторого смятения, но был счастлив, счастлив, вспоминая ее счастливое лицо, глядящее в книгу. (c)
Elias Canetti, Party im Blitz: Die englischen Jahre, Carl Hanser Verlag, Munich, 2003). Перевод Ильфы Сидорофф ( (c) Ilfa Sidoroff, 2012). Копирование вышеизложенного текста и других материалов из этого блога с указанием соответствующей ссылки – приветствуется.
* «Пати во время Блица: английские годы» — 4-й и последний том мемуаров Элиаса Канетти, опубликованный уже после его смерти.
** Напоминаю, что к концу жизни в 1999-м у Айрис Мердок было опубликовано 27 романов. Если не ошибаюсь, все сейчас переведены на русский язык
В следующий раз переведу отрывок про то, как Канетти и Мердок занимались сексом. Если кому интересно.
Journal information