Я говорю сейчас, словно путеводитель, потому что и ощущал себя таковым в то утро. Я рассматривал знакомые достопримечательности, будто никогда не видел их раньше. В каком-то смысле я действительно их не видел, потому что всегда спешил мимо, направляясь куда-либо, часто опаздывая, целиком поглощенный своими делами, и ни на что не обращал внимания. А тут я вдруг обнаружил себя озирающимся по сторонам, пока стоял в ожидании на углу перед офисом, и видел все очень четко, словно в первый и в последний раз. Я вспомнил, что художник Давид, изобразивший Марию-Антуанетту по пути на казнь, заметил, как она смотрела по сторонам с рассеянным любопытством, словно никогда не видела улиц и площадей Парижа раньше. Я ощущал нечто похожее, кажется. К тому же я волновался из-за обручального кольца, спрятанного в правом кармане брюк вместе с другими предметами. Карман был явно неподходящим местом для хранения кольца, но лучшего я придумать не мог. На мне был темный костюм, выданный после демобилизации из армии девять лет назад. Жилетки не было, а может, жилетка, будучи обязательным атрибутом джентльменского набора в те времена, куда-то передислоцировалась. Я предпочел этот костюм более светлым и правильно сделал, потому что почти не надевал его раньше, если не считать крайне редких подобных случаев: свадеб, крестин, похорон.
Кольцо я купил за день до свадьбы, в ломбарде. Оно было солидное, прочной работы, простое и старомодное, возможно, заложенное вдовцом при осложнившихся обстоятельствах. Кольцо было моей инициативой, Айрис даже не заикалась о нем. Она никогда не носила колец, а мне и в голову не приходило подарить ей одно, мы ведь даже помолвлены не были. Я понятия не имел, подойдет ли ей это кольцо по размеру, и беспокоился. К счастью, размер подошел идеально и до сих пор ей подходит, хотя само кольцо давно утратило свою солидную прочность, сносившись до узенькой золотой полоски.

Начало было положено не очень хорошее, но оно и не было началом в любом случае. Оно казалось нам скорее концовкой: наш привычный мир рухнул — но не с треском и грохотом, а с хныканьем. Вместе с тем то ощущение détente было для нас весьма кстати. Напряжение, сомнения, нерешительность — все те явления, что за месяцы и годы, казалось, составляли драму нашего бытия, оказались теперь позади. Это было настоящим источником удовлетворения для нас обоих. По крайней мере, я знал, что так было для меня; и когда Айрис сжала мою ладонь на вокзале и отметила, что ощущение нашего единения казалось и ей приятным, спокойным и вместе с тем незнакомым, я убедился, что все было хорошо. (с)
John Bayley, Iris: A Memoir of Iris Murdoch, Gerald Duckwork & Co. Ltd, London, 1999. Перевод Ильфы Сидорофф ( (c) Ilfa Sidoroff, 2013).
Отрывок 1: Встреча Джона и Айрис
Отрывок 2: О писательской скромности
Отрывок 3: Бал. Часть 1
Отрывок 3: Бал. Часть 2
Отрывок 3: Бал. Часть 3
Отрывок 4: Dichter
Конспекты биографии Айрис Мердок
Journal information