Вагон полупустым остается недолго, конечно. Кто-нибудь да бы все равно плюхнулся рядом рано или поздно. Я думала, что джентльмену сходить скоро, потому он и сел таким образом. На ближайших двух остановках он не сошел. И после третьей, когда вагон вновь сделался полупустым, не пересел на свободное место, как я бы сделала на его месте. Оставалось надеяться, что лысый сойдет на предпоследней остановке — мне бы комфорту ну хоть на пять минут! Зря надеялась. Ехал, черт, до последней, до МОЕЙ остановки! Поезд уже замедлял ход, я начала очки надевать, куртку застегивать, подавать знаки, мол, это делать удобнее, когда не сидит рядом никто. Он не прореагировал, сидел, словно пришили его.
Поезд уже тормозил, я встала. Во весь свой прекрасный рост. Лысый, сука, не торопился. Сидел! Я не выдержала и произнесла сверху вниз: "Эскюз ми!"
Блин, один из моих кошмаров, заполучить на пассажирском сидении маньяка — зажмет в угол на последней остановке, когда в вагоне больше и нет никого — и поминай как звали.
В общем, окончилось вроде бы все благополучно, раз я сейчас дома и даже об этом пишу. Съела грамм двести вишен, два йогурта (жор нашел). Тиба спит, Гейб читает "Дон Кихота". А у меня стрижечка — во! Вчера еще Джонни постриг. Таки есть джентльмены.
Journal information