Вот как выглядел наш тур.
В понедельник самолет сел в дублинском аэропорту примерно в 10 утра, мы взяли напрокат Форд Фиесту. Удачно подключили мой английский Sat Nav, попросили направлять нас в Сандиков Пойнт (где когда-то жил Джеймс Джойс в башне Мартелло и писал “Улисса”). У Sat-Nav есть имя: Джейн, и дорогу в Сандиков Пойнт она подсказывала безупречно. Нас лишь немного удивило обилие светофоров, почти полное отсутствие раунд-эбаутов, широкие дороги и медленная скорость передвижения всех авто.
Припарковавшись в пункте назначения, мы увидали сначала Сандиковский (детский) пляж, затем указатель на пул для джентельменов — Форти Фут, затем башню Мартелло. В башне нынче бесплатный музей Джойса, и мы зашли в него.
Две милые старушки (работницы музея) интересовались, насколько мы знакомы с Джойсом. Я за Мамашу не скажу, но лично у меня огромная дистанция с Джойсом. Он слишком сложен для моих упрощенных мозгов, в следствие чего я не могу его любить. В этом я старушкам не призналась, но упомянула между делом Айрис Мердок, которую люблю. Все ж она тоже родилась в Дублине, а мне всегда было любопытно, как дублинцы и прочие ирландцы к ней относятся.
— Как же! Знаю-знаю Мердок, — молвила первая старушка, — а вы читали Море, Море?
— А то! — сказала я.
— Она ведь что-то еще там написала? — продолжала первая старушка. Вторая лишь молчала: возможно, она о Мердок слышала впервые, хоть дублинский акцент был у обеих.
— Двадцать шесть романов! — отвечала я.
— И какой из них у вас любимый?
— Алое и зеленое.
Я соврала в надежде, что упоминание самого ирландского романа Мердок оживит наш разговор. “Алое и зеленое” я не люблю вообще. Но не говорить же с дублинскими старушками о “Вполне достойном поражении”. Однако лица старушек мне не сказали ни о чем. Возникла пауза. Первая старушка нарушила ее (из вежливости что ли):
— А вы слышали, что муж Мердок написал о ней мемуры?
— Да, я их читала.
— Ему не стоило писать их.
Из музея Джойса мы с Мамашей пошли на джентльменский пляж (также упомянутый в “Улиссе”.
Мы постояли и подумали, не искупнутся ли и нам в Форти Фут пуле (купальники-то привезли с собой!), но затем решили, что если мы туда нырнем, то вытащить нас из пула, куда лишь джентльмены ныряют головой, будет проблематично (подобный случай уже имел однажды место с нами в Темзе). К тому же нам до жути захотелось есть, а в поле зрения — ни чайной, ни закусочной. “Поедем в Дан-Лерэ!” — сказала я сестре-in-law, как более бывалая ирландка.
Сандиков Пойнт вообще-то Дан-Лерэ и есть, но, похоже, не то место, где можно хорошо поесть и выпить (к примеру, чаю). Мы сели в Форд Фиесту, включили Джейн. Та сказала, что центр Дан-Лерэ всего-то в пяти милях. И привезла нас… куда — ХЗ. Куда ни глянь — нет ни ресторана, ни кафе, одни дома жилые и не живописные вообще. Вай-фая тоже нет на телефоне.
Мы дали Джейн другое указание: ехать в Монкстаун. В центр, в центр, Джейн! Где есть кафе и туалеты! Джейн сказала, что ей это раз плюнуть, мол всего-то пара миль. И привела опять же в точности такой же район. Мы обиделись на Джейн и поехали, пока глаза глядели — и не не узрели первое, что удовлетворило наши уже совершенно крайние нужды.
Место, где мы пили чай, ходили в туалет и снова пили чай и ели не слишком-то съедобные паннини (но нам хотелось кушать и было не до изысков), называлось Блэкрок.
После чего мы поняли, что нам опять-таки пора на море, и велели Джейн нам указать хороший пляж. Джейн на сей раз вела себя прилично, возможно, ей надоело придуриваться. Мы приехали на пляж в Портмарнок.
Там было солнечно, тепло и ветренно. Но хорошо. И море обжигало плечи холодом, пока мы плавали вдоль волн поочередно (фото заплывов, к сожалению, нет, есть лишь масса фото мокрых купальников и волос — вещественное доказательство).
Джейн получила следующее указание и к семи примерно вечера мы приехали в отель Хэмптон (номер мною был зарезервирован).
А затем мы в центр Дублина пошли пешком — гулять и ужинать. И гиннес пить, так как мой племянник Злыдень Средний (то бишь Мамашин сын) нас уже раз двадцать пристыдил за то, что время к ночи, а у нас все лица трезвые (он из Москвы на них смотрел в Whats-Аппе по ходу дела).
В День Второй после зарядки и водных процедур мы вместе с Джейн пересекли мост через реку Лиффи и оказались на Блессингтон стрит. Там в доме номер 59 родилась Айрис Мердок (но это было еще в 1919 году). Перед паломничеством к святому месту нам требовалось подкрепиться завтраком в кафе на той же улице, под номером 1.
Пятьдесят девятый номер произвел грустное впечатление. Конечно, там нет музея Мердок (если бы таковой там был, мне, возможно, было бы о чем поговорить с работницами музея Джойса). Доски мемориальной тоже нет. Есть много мусора, побитых окон и ощущения запущенности, которое Блессингтон стрит сама по себе не оставляет (в отличие от ее описаний родившейся на этой улице Айрис Мердок, в ее романе “Алое и зеленое”).
Перпендикулярно Блессингтон стрит проходит улица Маунтджой, на углу которой находится храм Блэк Черч. Когда-то там ходили трамваи, в одном из которых познакомились Рини Ричардсон и Хьюз Мердок — родители Айрис. Согласно семейной легенде, Рини вроде как направлясь в воскресенье в этот храм на службу (она обучалась оперному мастерству и пела в церковном хоре) — только зачем ей при этом надо было в трамвай садиться — ума не приложу, от дома Рини до храма ходьбы на пару минут, не более. Даже если бы она из-за спешки (или от лени) села таки в трамвай, успела ли б за это расстояние влюбиться в прекрасного незнакомца, который стал потом отцом ее знаменитой дочери? ХЗ.
Ну а мы-то что же? Мы катались и шагали по Дублину, пока не пришла пора возвращаться в аэропорт. Напоследок, правда, хотели еще разок окунуться в Ирландском море, но эта дура Джейн опять нас сбила с толку. Хорошо, успели вовремя перед рейсом, чтобы духи понюхать в дьюти-фри да в баре выпить по полпинте Гиннеса с черносмородиновым сиропом.
Journal information