Расстроенная всех этой инфекцией, в полдень я вышла на улицу. Там был искусственный снег в прозрачной палатке, куда запускали обделенных реальным снегом британских детей, и палатка раздувалась, словно стеклянной шар — увеличенная копия тех, что продаются перед Рождеством в сувенирных магазинах.В четыре офис почти опустел. Осталась жалкая кучка народу, включая Чхиатру, меня, моего друга Бруно и Дерика-технического руководителя — ему вдруг приспичило ответить на телефонный звонок от клиента, разговор затянулся, как водится в подобных случаях. Я расчесалась curl iron-ом, сходила в туалет, чтобы надеть пати-дресс, туфли и наложить мейкап. Чхиатра, чихая, мне помогала вставить сережки в уши. "Чао белла!" — сказал друг Бруно, когда я вышла из туалета. "Просеко хочешь?" — спросила я. До пати еще часа полтора, мы вроде как собрались выпить на пару с техническим руководителем, но он так и не слезал с телефона. Минут через сорок Дерик был все еще на телефоне, пришлось оставить ему недопитую бутылку и заказать такси на троих: Бруно, меня и Чхиатру. Корпоратив был в получасе езды от работы (то есть в 60 минутах в час пик) в одном из банкетных залов футбольного клуба Челси.
Пати был в общем, как пати — не хуже и не лучше предыдущих. Кое-кто действительно постарался придти в одежде 1996-го. Началось все с пожарной тревоги — все вышли на улицу минут на двадцать пять (увы, уже после того, как пальто и шарфы были сданы в гардероб). Потом запустили обратно всех, мы пили шампанское стоя, затем сели за столы, на закуску подали лосося, основным блюдом была индейка, затем — танцы под песни Майкла Джексона и Принца.
С корпоративов я ухожу рано — мне бы последний поезд не пропустить. И ведь надо ж такому случиться, что Чхиатра опять-таки ехала вместе со мной в метро.
Journal information