Прямо с утра Гейб спилил куст у крыльца. После мусор подмел перед домом — он это делает каждое утро, в шесть примерно, вместо зарядки, хотя мусора там вовсе нет: откуда ему появиться, ежели мести каждый день? Я все же спросила, на кой он такой пышный куст спилил. Гейб подумал, решил, что куст сильно разросся, потерял эстетический вид. “С другой стороны, сам не знаю”, — Гейб почесал затылок жестом Иванушки-дурачка (умные-то себе лбы чешут обычно). Пока он пилил куст, размышлял небось о Канетти, чьи мемуары он нынче читает взахлеб, каждый день со мной делится впечатлениями, по ассоциативной цепочке мысль дошла и до Айрис Мердок. “Мог бы и ничего не пилить, пусть бы у нас все заросло, как в саду дома Мердок и Бэйли”, — сказал Гейб.

“Хорошо, что спилил, — решила вдруг я. — Айрис и Джон себе жили богемно, но ведь могли позволить: знаменитостям можно все, запустили свой сад — хоть трава не расти (а она росла им назло) — who cares. А нам запускать нельзя ничего, не знаменитости ведь, и у нас есть соседи — потому мы обязаны соблюдать мещанский порядок”. И ушла на работу, Гейб остался возле спиленного куста, весьма мною довольный.