Если и попадалось мне на слух слово "марципан" до двадцатисемилетнего возраста, я ей-богу, не знала, что оно обозначает. И когда оно вошло в мое более-чем-нужно-частое употребление, я наивно полагала, что марципаном можно называть любой шоколадный батончик буржуазного производства.

Когда Советский Союз доживал последние свои деньки, нагрянула к нам в город делегация шотландских подростков с целью молодёжного обмена*. И давай шнырять по всем киоскам союзпечати в поисках шоколадок Марс, Баунти, Сникерс. Плакали подростки жалобно: "В Москве в таких киосках марсбары продаются, мы ви-иидели-иии..." А мы-то хозяева радушные, дурачки провинциальные, в то время не только ли и слов-то таких не слыхали, а в киосках тех даже отечественной жвачки и то в продаже не видели. Лишь открытки с восьмым марта, ручки с шариковым стержнем, да газету "Молодой Коммунист" покупали мы в этих киосках, и то изредка. Интересное было то время, конечно, изобретательное, вечно выдумывали, что бы на ужин съесть, где раздобыть и хватит ли денег, а мы еще и гостей заморских принимали. Ну, что им при этом марсбаров не хватало... что ж тут поделаешь, зато мы, благодаря им узнали, что такое марципан**.


Как-то вывезли мы наших гостей в деревню Забенки грибов пособирать. Деревня эта заброшеная, ни одной живой души в ней давно уже не живет - можно зайти в любой дом, истопить русскую печь, сварить суп в чугунке из брикетов, что с собой из города захватили вместе с бутылкой водки, банкой тушенки, буханкой хлеба и огурцом, расчехлить гитары и встречать новый год. Или идти землянику в лес собирать. Или грибы - опята и подосиновики. Романтика. Которую наши друзья-шотландцы поначалу-то не оценили. Мы их - в лес за опятами под дождем, а они мокнут, руки в карманы и плачут: "We don't see any mushrooms!" Мы их вдоль деревни с песнями, даря им по ходу глиняные горшки, что на заборах лет 10 сушились, куда можно было букет цветов полевых для красоты поставить, а шотландцы не видят в том никакой эстетики и всё тут.

Зашли в один из домов заброшеных, воды из колодца набрали, в печке огонь развели, в чугунок с водой кипящей кинули горсть грузинского чая (III-й сорт), листьев малины и крыжовника туда же, и пока они от пузыря водки не отпили как следует, не растормошить их было. А тут - глядим - глаза затуманились так по-хорошему, и полез один из шотландцев по имени Джек МакАллистер за пазуху, и достал оттуда... батончик крошечный в черном фантике с золотисто-алыми буковками "MARS". Разделил Джек МакАллистер тот батончик на восемь равных частей***...

С тех пор жизнь присутствующих при этом двух русских детей, их родителей и еще двух растрёп неопределенного возраста, не владеющих шотландским, круто повернулась. В лучшую сторону, разумеется. Ибо они не только сделались людьми, отведавшими "MARSципана", но и обрели стремление строить дальнейшую свою жизнь в местах, где б ближайший "МАРЫципан" был бы доступен, если не на расстоянии протянутой руки, то хотя бы в ближайшем киоске союзпечати.

---

* Нашли время, что называется... Хотя всё могло быть в этой поездке для них значительно хуже, если бы они приехали на пару недель позже, когда по Москве поползли танки, не до марципанов бы им было пожалуй...

** Марсбар. С шотландским акцентом.

*** Что мне неизменно кадр из фильма "Судьба человека" про дележку хлеба с маслом напомнило, прости господи...