День первый - День престарелых, часть 3
Пол Хуллах
И снова иду на панель — вторую за сегодняшний день, в ту же аудиторию, где утром читал свою нудную лекцию престарелый философ. Там я поднялась по ступенькам, прикидывая, найдется ли в этом просторном зале местечко, где со мной уж наверняка никто не сядет, и не заметила даже, как с краю пустого ряда, возле которого я остановилась, приземлился все тот же Пол Хуллах из Японии. “Ну а сама-то откуда?” - спросил он меня. Так, вестимо, из Англии, говорю. Он: “И давно тут?” Уж двадцать семь с лишним годочков. “Это надо же, как мы с тобой в передвижениях пересеклись”, — говорит. Думаю, мы с ним почему-то сразу бы перешли на ты, не сговариваясь, если бы разговаривали на языке, в котором есть эти различия, и не потому лишь, что мы с ним одного, кажется, возраста. Двадцать семь с небольшим лет назад он как раз из Англии эмигрировал. “И почему именно в Англию?” Эскейп, говорю. А он почему из Англии? Эскейп, говорит. Меряет меня оценивающим взглядом: “Но ты преуспела, я вижу. Одета очень прилично”. Вот не зря я купила пиджак-то вчера. Ничего больше мне не остается, как снова сесть рядом с Полом. В 92-м он в Японии познакомился с Айрис и Джоном, сопровождал их в той поездке, ему это было предложено в качестве некоей работы. “Переводчиком?” - уточняю. Пол хохочет: не совсем, но японский и сейчас еще знает не очень-то. “Тогда кем?” Это долго рассказывать, говорит. Может, вечером в пабе пересечемся, сейчас-то не время: профессор Анн Роу открывает очередную сессию.
“Жизнь и письма”
Панель “Жизнь и письма” я выбрала, может быть, из-за того, что на ней выступал мой гей-френд — юный венгр Давид Шандор Зуке, с которым мы вместе встречали рассвет второго дня позапрошлогодней конференции на пустом пляже в Богнор Регис. Да еще темы параллельных панелей мне не нравились совершенно.
Помимо гей-Дэвида, чью венгерскую фамилию (Szöke) председательствующая Анн Роу произнесла лишь с третей попытки, выступали ирландец Иян д’Алтон, престарелая англичанка Мария Пикок и пожилая американочка Венди с японской фамилией.
Лучше всех выступил, думаю, дублинец Иян; сразу видно академического профи: по делу и уложившись в регламент, по теме “Взгляд из 59 Blessington Street” — то есть об “ирландскости” Айрис с точки зрения коренного ирландца.
Остальные — ну что я скажу… Марию не было видно из-под кафедры — такая крошечная, и у нее, кажется, во время доклада, едва не выпали челюсти: читала его неразборчиво, не лучше, чем большинство докладчиков впрочем — читают свои бумажки, от текста не отрываясь. Японская Венди зачитывала что-то известное всем о письмах Мердок. Дэвид говорил больше о Штайнере, чем об Айрис, с уклоном в еврейский вопрос, уж не знаю, зачем его туда тянет, ибо сам не еврей нисколько, приводил тексты стихов Штайнера на немецком со своим безграмотным переводом, в регламент не уложился, Анн Роу его все же прервать пришлось. “Ничего! — я его утешала потом, когда мы вышли из аудитории и пили кофе (я чай) на улице. — Твой доклад просто супер!” Ну что я могла ему сказать-то еще?
Читать дальше
Читать с начала
Journal information