В Йо (через Чебы) нам предстояло вылететь из аэропорта Внуково в 9.10 утра. Доехали туда на такси без пробок с хорошим запасом времени. Увидев в аэропорту все записи сразу на трех языках, я подивилась, уточнив на всякий случай у Ёры: “С английским и русским понятно, но китайский в Москве-то причем?” Ёра ответил резонно: “Так ведь люди-то разные есть!”
Сдали мой чемоданчик в багаж - на внутренних рейсах авиакомпании “Победа” он за ручную кладь никак не сошел бы - пришлось доплачивать за него стоимостью еще одного билета. Позавтракали в “Шоколаднице”: Ёра блины ел с шоколадом, я нечто среднее между смузи и йогуртом, пила апельсиновый сок.
Чебы встречали дождем, но вид в минуты снижения над городом был потрясающим, пусть даже мне и не удалось запечатлеть его в полном разрезе: возле иллюминатора сидел Старшынький, а мне уж досталось место посередке между ним и каким-то другим крупным мужчиной.
Первая встреча с Родиной ощутилась в более-менее полной мере при выходе из самолета, пусть даже аэропорт, в котором мы приземлились, моей родиной не назовешь. Но ведь Родина - понятие широкое, правда? Включает в себя даже тот совсем крошечный аэродромчик в поселке Юрино, куда приземлялась я неоднократно в одна тысяча девятьсот восемьдесят третьем и восемьдесят четвертом годах на “Кукурузнике” (самолетике марки АН-2. Из него наш “багаж” (рюкзаки из брезента) леткчи кидал на траву. Рядом на поле - избушка да сарайчик с двумя входами, обозначенными “М” и “Ж” - вот и весь аэродром. Так живенько все эти воспоминания всколыхнулись при выходе из Боинга 737 в аэропорту города Чебоксары… В конце концов рядышком - та же Волга.
В прилетном зале нет “ленты”, по которой из самолетов багаж приплывает, ну хоть летчики там его на траву не кидают. Впрочем, не знаю, не видела, как там получают багаж, потому что мне в туалет захотелось аж сил нет, чемодан подобрал где-то Старшынький, пока я в закутке, обозначенном буквой “Ж”, в очереди стояла. Туалет времен СССР еще, пусть он даже не деревянный, но устройства внутри унитазами не назовешь, потому как в них писать женщинам можно лишь стоя, и запахи - ну почти те же самые.
Илья-Младшынький припоздал. Ёра думал, что братец продрых - все же утро дождливое. Позже выяснилось однако, что Илья опоздал из-за пробок. Нефигасебе, в городе, сохранившем советские туалеты - неужели пробки есть на дорогах? Оказалось, что есть.
По пути сделали мы лишь одну остановку - мои пацаны покупали соленую рыбу в том месте, где ее всегда продают. Много рыбы купили, а мне - стаканчик поздней малины. Строили планы на оставшийся день, пока Младшынький вез нас со Старшыньким в родной город.
Планы были такие: чемоданчик закинуть на квартиру, где когда-то жила моя мама, затем Старшынький, а сейчас Младшынький проживает. После - заехать за Толиком и за цветами: у меня ведь традиция не изменилась, невзирая на то, что я нынче въезжаю в родной город иным маршрутом, нежели тем, по которому каждое утро приходит московский поезд (все еще единственный за сутки). Раньше мы с пацанами, даже и до того еще, как чемодан на квартиру закидывали, покупали цветы сразу же и на кладбище ехали: там две мамы лежат уже несколько лет: одна - моя, другая - мама моих мальчишек, она же сестра моя - Вера. И другие близкие родственники лежат рядом там еще дольше.
Journal information