predatory“Ты не хочешь ведь Рождество с ним встречать?” - уточнял Гейб на всякий случай.
Еще чего! Я лучше поеду к Матвею-клинеру, если он вдруг опять пригласит, и я, свое нежелание ехать к нему превозмогая, отвечу согласием, лишь бы его не обидеть, а потом 25-го утром, когда Матвей опять позвонит и попросит, чтоб мы не приезжали (он ведь в Ренатой поссорится наверняка), не поеду с чувством облегчения, включу телевизор, засуну в духовку чего-нибудь из морозильника, и мы затаимся внутри, притворимся, что нас нету тут, лишь бы Марк не приперся незванно.
“Ну а если придет, а мы, не подумав, опять дверь откроем ему все же?” - размышлял дальше Гейб.
Ну тогда, пусть проходит, не прогонять же его от порога, невежливо…
“Знаешь, чего я боюсь-то…”
Не знаю.
“Что он открытку прислал, а потом придет точно также, даже если ему не ответим, и мы его пустим и будем чаем поить, наверняка даже с кейком, а потом он останется ночевать - ему напроситься - раз плюнуть, а мы безотказные, скажет, что мы договаривались, раз он открытку прислал…”
Ну уж нет. Ночевать мы ему не позволим. Пусть ночует у бывшей жены - хрена ли, если она и живет-то от нас неподалеку и в ночлеге ему не откажет?
“Знаешь, чего я боюсь еще?”
Ну чего? Говори уж.
“В России на днях нашумел случай с доцентом-историком, специалистом по Наполеону - он был скрытым маньяком. Вдруг Марк тоже скрытый…”
А вдруг… Совершенно не исключено. Хрен их знает, этих маньяков.
Journal information