
Тетя Лида (крайняя справа внизу), и правда, была привлекательной, про меня говорили, что я с нею сильно похожа, но я ничего общего не нахожу. Тетя Зоя (“Космодемьянская” - крайняя слева сверху) тоже была интересной весьма в молодости, что с нею стало потом, интересно, что превратилась в какого-то крокодила? А вот с маленькой тетей Любой (которая с куклой) у меня, кажется, что-то общее есть, но досадливо замечаю, что в ней никакой привлекательности.
Самый красивый тут - их старший брат Толя. До сегодняшего дня я даже не знала, что у отца был еще брат. Он погиб на войне. И вот тут какая история есть у меня.
Отец-то ведь мой года два преподавал музыку в школе, где мы с Верой учились (об этом вообще-то намеревалась когда-нибудь я рассказать в своих мемуарах, ну да когда еще руки дойдут, а тут пришлось к слову). И вот на уроке однажды он нашему классу вещал о том, почему он терпеть не мог немецкий язык. “Это язык фашизма, - говорил учитель-папаша, - это язык ужасов, язык войны… - любил повысказываться красиво (либо сам думал, как он красиво звучит). - Война унесла миллионы жизней, фашисты убили моего брата…”
“Вот те на! - подумала я тогда. - Почему же про “брата” слышу впервые?” О том, что у отца было три сестры, я была в курсе уже.
Пришла домой. Спросила у мамы: “У отца разве был брат, который погиб на войне?”
Мама колючим смехом рассыпалась. “Врет твой отец, как сивый мерин. Хочет казаться интереснее, чем он есть, даже если для этого нужно брата придумать”. Когда-то ей очень нравилось, что мой отец из такой же семьи, что и она сама: три сестры и один брат.
А вот не соврал тогда мой папаша. Был брат. Брат-герой - мог бы о нем говорить и почаще, чтобы я тоже узнала пораньше. Как звали героя, мне Олег сегодня сказал, а Павел не знал даже имени дяди, хоть прожил с отцом всю жизнь.
Journal information