Я сложила в неэкологический (уже антикварный почти) полиэтиленовый пакетик подарки Наташке: два крема Лореаль, чай English Breakfast в рождественской упаковке, перуанский кофе в зернах, две плитки перуанского шоколада (одна стопроцентного), подписанную открытку - и понесла в отделение связи - тоже почти антикварное. Их так мало осталось - не удивительно, что очередь завернула чуть ли ни за угол на улице. Как справляются там работники не менее антикварной профессии, которых внутри почты почти заменили автоматы - не знаю. Что примечательно, среди тех работников, что сновали вдоль очереди или подсказывали у автоматов самообслуживания, как ими правильно пользоваться, ни одного индуса: до автоматов на всех почтах клерками в последнее время работали лишь индусы одни. Очередь двигалась быстро (хоть на том слава богу), с бандеролью я разобралась без проблем, но вот упаковать аккуратно, чтобы край пупырчатого конверта у меня не расклеился тут же - не удалось. Пока я подумывала о том, не купить ли мне там скотч-тейп, ко мне подоспела услужливая работница с рулоном скотча - похоже, таких, как я, неумех, кто не в состоянии склеить нормально конверт, у них много, натренированы хорошо.Обратный путь в офис пролегал мимо London Bridge - я на него завернула, чисто так, поглазеть на цветы, думала, там уже поднесли горы букетов к месту гибели двух жертв террориста. Но та сторона моста, где находится Fishmongers Hall, в котором и происходила вся поножовщина в пятницу, пока что оцеплена - туда ходу нет. Цветы там лежат - должно быть, от тех, кому разрешили пройти в порядке исключения, может быть, родственникам жертв, участникам панихиды, что прошла по ним утром в Сити в одной из церквей. А сейчас там нельзя ходить пока - полиция не закончила расследование. Люди идут по противоположной стороне моста и смотрят на ограждения.
Journal information