Тетушка Скрудж опять взялась за свое: за пересчитывание медяков в кошельке и за цифр на счету в банке. В результате этих подсчетов тетя Скрудж решила, что оптимальным вариантом будет потратить все медяки в кошельке на ланч, чтобы в нем уже ничего не оставалось, и не придется ходить с угрызениями совести мимо юродивых, выпрашивающих подаяние себе на “cup of tea” (врут, конечно, им нужны drugs да и только). Тетя Скрудж знала знала лишь пару мест в Лондоне, где до сих пор принимают кэш.Одним из этих двух мест был китайский тейк-эвей за углом от конторы “Скрудж и Махараджа”, где неизменная зимой и летом китаяночка разогревает неизменные рис с курицей или лапшу с креветками, расфасованные в пластиковые контейнеры. Все в том закутке мило и старомодно, начиная от этих контейнеров, и кончая жилеткой на китаянке к ярко-розовым капюшоном, точь-в-точь такой даже сама тетя Скрудж уже давно сносила до дыр и отправила в черити-шоп (чтобы купили и еще носили те, кто не сочтет его старомодным), а сама-то купила еще в те давние времена, когда большинство покупателей в одежной лавочке “Гэп” платили кэшем, а не телефонами.
Второе место и вовсе фиктивное, потому как существует лишь в воображении нового “Диккенса” - автора соуп-оперы Eastenders, где в одном из последних эпизодов мать-одиночка попросила у одного гея двести фунтов на платье их общей дочери-семилетке, и папаша-гей тут же выложил пачку купюр из кармана - даже к банкомату не бегал.
Journal information