Только-только собралась написать, о том, что жизнь начала вроде приобретать очертания обыденной рутины без интересных (зачеркнуто) — интересующих кое-кого (не будем показывать пальцем) новостей, с тех пор как все прочие новости смыл один коронавирус, но зато какой интересной новостью он приходил на протяжении нескольких месяцев каждый раз, что даже средь ночи бодрило любое попискивание в телефоне, любая ссылка — волнение вызывала до тех пор, пока не стали все пережевывать, перевирать то, что уже и новостью не назовешь, когда все потеряло новизну и бодрость, и сон уже не прерывается по ночам, он даже с трудом прерывается утром — достаточно поздним, чтобы успеть перед завтраком обсудить какие-то новости, да и вообще стоит ли это уже обсуждать — по всем каналам лишь коронавирус дурацкий и больше ничего интересного... как Павел Евгеньич вдруг настоящую новость прислал: выпал град на Кубани! Серьезный такой град, размером с кулак, им побило дома и машины, одного кубанца убило и вовсе убило нах… Весь ролик, что мне Павел Евгеньич прислал по Вотсапу, изобиловал матерными выражениями.Под роликом комментарий от самого Павла: “С каждым годом число котоклизьмов увеличиваеться. Учёные доказали, — (хорошо хоть не британские учёные, подумала я отвлеченно), — что если эта тэндэнция сохраниться в дальнейшем, то, уже, ко2050 году человечевства не станет”. (Орфография и пунктуация источника сохранены.) Павла Евгеньича очень радует эта “тэндэнция”:
“Мы с тобой будем счастливыми людьми,видя ,как гибнет человечевство.Этому не каждому дано,увидеть прах главного вируса на земле”. Хорошо хоть смайлик поставил в конце этого предложения, значит, можно предположить, что Павел Евгеньич шутит:
“Кстати, Европа в числе первых стран,которые смоет всемирный потоп”. Ну вот, град на Кубани, а от потопа, значит, первой погибнет Европа? И если уж он будет всемирным, то фиг ли Европе бояться — лучше первой сгинуть тогда, чем обреченно ждать, когда до нее доберутся смертоносные воды. Павел Евгеньич — обладатель такого широкого арсенала редчайших знаний (почерпнутых из общения в интернете на сайтах знакомств, не иначе), что невольно представляется мне воплощением образа Кузьмы Матвеича Гладышева — счетовода-селекционера из повести об Иване Чонкине. Намекаю ему осторожно, что Европа таки не страна, но кто же знает, вел ли кто-нибудь географию в его школе. Братец знает (даже если чего-то там в школе недоучил), что я-то живу где-то в той части “Западной Европы ,которую все равно скоро смоет”, он меня спасать рвется: “Ты должна будешь перебраться ко мне! — и вдруг вопрошает почти без всякого перехода, забыв вопросительный знак в конце, — Да,кстати,ты веришь в бога”.
Отвечаю вполне искренне: “Нет”. Как в него можно верить, если по своему образу и подобию создал человека. Но я таки верю еще в доброту. Все же добрый он, думаю, Павел Евгеньич-то. Разве иначе бы рвался спасать сестру от всемирного потопа?
Journal information