Отмечания любых праздников очень важно вовремя прекратить, иначе они перешибут любую рутину так, что мало не покажется. Но остается таки рассказать, как я отмечала свой ДР на пятый день. У всех с понедельника будни (ну, ладно, не у всех, кто-то в Ницце на пляже, у кого-то вообще каникулы, не важно где), а у меня выходной в честь личного праздника. С обусловленным риском здоровью я надумала посетить — та-да-ааа! — Лондон! То есть район под названием Ханслоу. Уместно будет сказать, что курица — не птица, Ханслоу — вообще ягодица, но геофизически, как ни крути, это Лондон, там есть станция метро. Которым все же я не воспользовалась: не потому, что вирусом заразиться боюсь, просто дело себе запланировала, за которым ехать туда предстояло личным транспортом. Дело вообще было сугубо “машинное” — шины менять. Пять лет назад делала это в последний раз: мне тогда клинер Матвей показал мастерскую в Ханслоу, где у турков их поменяли быстро и весьма дешево. К тем самым туркам я нынче поехала. Гейб за мной увязался, как водится.
“Турки” находятся где-то по одной улице с автослесарной мастерской индюка Боба, у которого я несколько лет подряд автосервис заказывала и в последний раз зареклась никогда туда больше не ездить. Думала, что легко найду турков. Но пять лет для стареющей памяти — уже не шутка: в интернете тех турков я не нашла, а “на глаз”, проезжая по улице в сторону индюка определить не сумела. Припарковалась рядом с индюком, зашла лишь спросить, где тут турки с их дешевыми шинами. Самого Боба в мастерской не оказалось — сидел на стуле там, пригорюнившись, лишь индюк-младший (его сын, наверное). “Здесь точно никаких турков нет”, — сказал младший, но предложил свои услуги по замене шин за недорого. Я согласилась, почему-то ни разу не поколебавшись. А надо было хотя бы, сделать пару шагов по той же улице, дабы убедиться, что турки все там же, где они были и пять лет назад, просто въезд на их территорию незаметный. Не вернулись мы с Гейбом к индюку чтобы отменить заказ, жаль нам его стало, чего на стуле-то горюет, небось, не идет бизнес из-за локдауна, тогда как у турков кипит по-прежнему. Странно лишь, что индюк-младший сказал, что работа займет у него часа два с половиной, а то и три (кто шины менял, и без турков знает, небось, что работы на час самое большее). Ну да ладно, чего там, прогуляемся по Ханслоу, в кои-то веки выбрались в … (Гейб упорно называл это Лондоном), тем более, ему невтерпеж захотелось квасу — купить его разве что в Ханслоу и можно, в магазине USSR.
Самый распространенный малый бизнес в ЮК — это парикмахерские. У нас в Принцес Рисборо, например, их на Хай-стрит столько, что у местных жителей сложилась такая же куча анекдотов про них, но почему-то, оказавшись именно в Ханслоу, Гейб стал заглядывать в окна местных цирюлен: раз уж приехали в Лондон, — говорит. И надо же было ему целых недели после ослабления локдауна ходить мимо вполне безопасных на вид заведений Принцес Рисборо, от дверей которых за три метра пахнет спиртовым раствором, а внутри все парикмахеры с прозрачными “щитами” на лицах, чтобы совершенно спонтанно, стремглав оказаться внутри непонятно какого гадюшника в Ханслоу, в кресле перед худеньким должно-быть-бангладешевцем в несвежей маске, кое-как прицепленной к подбородку. Тот постриг Гейба минут за десять, за десять фунтов. Не сказать, чтобы изуродовал, но… в общем, странный у нас дядюшко Гейб.
Пошли мы с ним дальше, время обеда однако, надо бы где-нибудь перекусить: раз уж Гейб не побрезговал здешней цирюльней, стоит ли бояться местных кафе? Но выйдя на Ханслоу Хай-стрит, я подумала первым делом: бояться тут есть чего. Уж во всяком случае, очень многие жители тут боятся: проведя в Принцес Рисборо почти безвылазно четыре месяца, мы совсем отвыкли от толп народа. А то, что большинство людей в этих толпах были в масках, и вовсе выглядело устрашающе. Толпы пытаются вроде как соблюдать дистанцию: о чем свидетельствуют расстояния между стоящими в очередях. Очередей много — все ведут почему-то в банки. В магазины, бары, кафе очередей нет, да и посетителей внутри нет почти нигде.
Поесть мы хотели в шоппинг-центре Treaty, там был очень неплохой холл со множеством прилавков стрит-фуда, а сейчас его нет. Вернее, есть пространство холла, никем не заполненное: столы убрали, есть там нельзя. Открыты лишь два прилавка, там можно взять еду на вынос — но где нам-то ее есть в Ханслоу? Туалеты закрыты! На весь большой Ханслоу с его могучими толпами ни одного, едит-вашу-мать, туалета.
Решили поесть в Gregg’s (где мы обычно брали дешевый, но сытный завтрак и ели там подолгу за столиком: как правило, во время визитов к индюку Бобу нам некуда было спешить, ибо он сам никогда не спешил). Кафе в Gregg’s тоже закрыто. Есть хотелось однако уже, прямо сил никаких — взяли багеты, сок и колу на вынос. Через гугл-мапс я нашла ближайший парк — и мы туда двинули на пикник.
Не парк, а говно, прости меня господи. Что ни говорите, а Ханслоу — самый уродливый и неопрятный из всех районов Лондона. Туалета там тоже нет. Не знаю, был ли он там до локдауна — на указателях нигде не значится. Гейб пописал в кустах, хорошо, что у меня в сумке всегда теперь есть спиртовой гель. Я терпела. Времени до двух часов дня, когда мы надеялись свое авто с новыми шинами заполучить у индюка-младшего, у нас таки было навалом: нашли скамейку, съели багеты (невкусные, ну да голод - не тетка), затем, расстелив на траве джинсовую куртку (не забыть бы ее постирать), я полулежала я на ней, слушала Talking Heads. Гейб ходил в разные стороны, ему лежать на траве западло.
Поллитрой колы спустя, я вбила в гугл-мапс “public toilet”. Навигатор показал 8 минут ходьбы и вывел нас на улочку, параллельную Хай-стрит. Думаете, нашелся там public toilet хоть бы даже и платный? ХРЕНА ЛЫСОВА! Его там и не было никогда, локдаун тут не при чем. Но я терпела еще. Мы зашли в USSR (оказался он по соседству с тем местом, где должен быть туалет), купили два литра квасу, буханку бородинского хлеба, пачку соды и кусок колбасы “Сливочная”. Позвонили индюку.
Трубку взял Боб. Все в порядке, — говорит, — но шины еще не готовы. Приходите минут через сорок. Пошел четвертый час их процесса замены моих шин. Ну за сорок минут где-нибудь и дойдем, не спеша, пока наличные снимем в каком-нибудь банке, чтобы ему заплатить (безналичной оплаты индюк не признает). Так и вышло — ровно сорок минут. “Не готово еще!” — сказал Боб. “Сколько вам еще нужно времени?” — я уточнила. “Минут двадцать!” — сказал Боб. Ну что делать, продолжим шляться еще двадцать минут. Ну хоть у индюка в мастерской таки был туалет — правда, из таких, которые и без пандемии посещать небезопасно, но уж не до жиру, есть еще у меня спиртовой гель, хоть почти весь за сегодняшний день израсходовала. Предложила я Бобу закинуть нашу тяжелую авоську с квасом, хлебом, содой и колбасой в наш багажник, но... машины мой в мастерской не оказалось. Это еще что за хрень?! “Он сейчас приедет на ней! — сказал Боб. — Минут через двадцать”. Уточнять, кто это “он”, куда и зачем на моей машине поехал, — бесполезно у Боба. По-английски он почти не говорит, по-индусски я сама не бельмес.
“Он” (индюк-младший то есть) приехал спустя полчаса. Менять шины он ездил на кой-то черт в Слау (город, который к Принцес Рисборо находится ближе, чем Ханслоу): там у индюка Боба другой есть “гараж”.
На мероприятие, которое в “турецком” варианте заняло бы у нас сегодня 2.5 часа максимум, ушел, считай, целый день. Пятый день празднования моего ДР.
На ужин я приготовила нашу любимую пасту с грибами. Допили (то есть, наверное, я одна допила) бутылку Primitivo. Остаток вечера бессмысленно смотрела старые эпизоды Eastenders. Праздник завершен.
Journal information