Гейб, конечно, подслушивал. Поди, и дождаться не мог окончания нашего разговора, а мы с Мэри можем и час проговорить, с нею всегда так позитивно, познавательно и очень трогательно в то же время. Едва я отключилась от связи, Гейб спустился на кухню, где я начинала готовить обед потихоньку, взволнованный, что аж белый весь, словно греческий йогурт, несмотря на жару, от которой кожа вообще-то краснеет.
Гейб спросил: “И когда же ты, значит, соберешься теперь на Гогена?” Я не знаю, когда. Гейб тоже не знает, что делать. Сам не рад вроде как, что мы мхом обросли уже, сидя дома — посидим еще с месяцок, так умом явно тронемся. Если уже не. Не помрем от ковида — так впадем в состояние суицидное или (ох, не дай бог) в гомицидное. Что делать-то? Как вести себя? Все же любой мало-мальский риск (типа поездки в Ханслоу две недели назад) — это нервы, как минимум, дней на десять: подхватили мы вирус там, или нет? Если что, так переживем ли? В группе риска мы, как ни крути, а умирать все равно не хочется. Болеть (даже гриппом) не слишком приятно, а если уж ковидом жахнет…
Ай да ладно, фигня это все. Лишь бы котики были.
На обед приготовила я куриные ножки, что вчера еще замариновала в коньячно-апельсиновом соусе, на гарнир — чечевица.
Посмотрели эпизод “Флибэга”. Сериальчик — не супер, но вполне в нем все живенько.
Journal information