Олег позвонил часов в девять утра, я в это время, едва проснувшись, варила себе два яйца всмятку на кухне. Сообщил, что у него комп сломался, и теперь он не может работать, вся его музыка (плюсы и минусы) в этом компе, и нельзя ли ангажировать Старшынького, дабы тот хотя бы извлек с жесткого диска все его MP3, заодно посоветует, может, какой купить дяде Олегу новый лептоп. Смешной Олег — у меня разрешения спрашивал будто, можно ли позвонить Ёре. Надеюсь, тот, поможет и с жетским диском, и с покупкой нового компа, и будет Олег снова песенки петь по кабакам московским.
Работала. Написала сегодня множество тест-кейсов. Никто, правда, не проверял количества, всем, думаю, похеру.
Гейб пожарил треску на обед. Картошку уже научился делать, почти не хуже меня. С салатами, правда, пока загвоздка. Не знает, когда и что лучше резать мелко, когда крупнее, что под какой соус годится. А уж чесноку-то набухал! Преимущество самоизоляции в том, что дышать не на кого.
В четыре дня прогулялась по краешку леса. Раз мне утром вставать в облом, а на идти на прогулку хоть до, хоть после Eastenders — уже темно и лениво, то самое лучшее время (если не для бега трусцой, то хотя бы для пешкодрала на свежем воздухе) — это четыре полудня. Школьники к этому времени уже разошлись по домам, почти ни одного не попалось навстречу, что тоже плюс.
В половине шестого пришел Дэвид чистить водосточные желоба. Привел с собой дочку Саммер на костылях — ей сейчас скучно, делать-то нефиг. Гейб пошел им помогать, шум поднялся от желобов. Буся ушел под одеяло, лежал там весь напряженный и нервный — все наше лечение нах… А Джинджу я вообще не могла найти два часа: она так искусно спряталась где-то в диване, что лишь двигание мебели помогло нам ее обнаружить. Раньше она реагировала спокойно на любые визиты — то ли у Буси переняла дурные привычки, то ли настолько привыкла, что в этом доме никого, кроме нас, четверых, не бывает практически, что любой стук в дверь — это вторжение и беспокойство.
Journal information