Оставшийся день провела в ударном труде на благо спортивного трейдинга. По ходу узнала (от Чаффа, кого же еще), что за право трансляции матчей по женскому теннису, обслуживаемых организацией WTA, фирма-провайдер данных платит пять миллиардов долларов. Ни в какой из моих личных контекстов эта цифра не входит.
Прогулялись вечером с Гейбом, он по-быстрому заскочил в М&S купить кило яблок сорта “Пинк Леди”, две луковицы чеснока и буханку ржаного хлеба.
Смотрели Eastenders. Кто-то наконец попытался прикончить там Иэна Билла. И поделом. Теперь с полгода небось будут мурыжить мозги зрителям: кто же из персонажей покушение-то совершил (убить Иэна, собственно, хотелось всем, так что и я сочту это за позитивную новость).
Count Thy Blessings
Не так-то легко оказалось найти второе явление, которым благословил февраль: он был месяцем неясных предчувствий (все сбылись потом). Но какие-то мелочи радовали же все равно: то мы на работе с индийскими женщинами, с индусом Дилипом и англичанином Стюартом Дрейком заказывали карри на ланч и дружно ели на кухне; то мы с Лорой ужинали вдвоем — опять же в индийском ресторане, беседуя, в основном, о кошках. Павел Евгеньич еще смешил меня своей “философией” (он мне в то время еще не хамил, и его пустозвонные разглагольствования не успели меня полностью заколебать). К тому же он порывался чуть ли ни каждый день спасать меня от конца света. Кто знает, может, как раз он и спас: порой для сохранения здравомыслия как раз и нужен гадкий какой-нибудь раздражитель (помимо всех прочих). Компания Apple в феврале объявила о запрете на пользование айфонами отрицательными персонажами фильмов и сериалов — из чего можно было сделать вывод, что в сериале моей собственной жизни я персонаж положительный, а Павел Евгеньич пусть пользуется Самсунгом.
Темы новогодних сочинений
Тема четвертая: Самый оригинальный новогодний подарок, который вы получали
Вот уж настолько традиция новогодних подарков не распространилась на мою особу, что самым “оригинальным” был и по прежнему остается детский “подарок” — тот самый целлофановый пакет с фруктами и конфетами, которых я получала по два каждый Новый год: один от детсадовского/школьного Деда Мороза, другой от маминого профсоюза. В СССР еще не привилась западная традиция рождественских подарков, когда мы уехали из страны, а в Соединенном Королевстве эту традицию для себя до сих пор, собственно, не переняли. Не, ну когда родственники приезжали в гости на Кристмас, мы устраивали “показуху”, не слишком транжирясь, в отличие от прочих британских семей. Ну и детям (племянникам), само собой, слали подарки отсюда на Новый год: одежду, игрушки, сладости. С появлением крестников-уроженцев этой страны возрасли и мои расходы на Кристмас: роль крестной вроде как в том и состоит. Радости детям от этого ровно на один день и даже от самых дорогих подарков этой радости вряд ли больше, чем я когда-то испытывала, получая свой целлофановый кулек.
Как-то раз я даже поэкспериментировала: будет ли радость у местных детишек, если получат на Кристмас такой же подарок примерно, какой мне когда-то дарил Дед Мороз в СССР? А то ведь тогда вся и радость была, может, от дефицитов на апельсины или на “Мишку на Севере”, а здесь-то вообще дефицитов нет.
И знаете что? Радость была неподдельной. Так что пусть они теперь сочинение на эту же тему пишут.
Journal information