tiredМой пруд в саду кишмя кишит головастиками. Если в ближайшем будущем не произойдет естественного отбора, придется размещать объявление на французском ибее о продаже высококаллорийных породистых лягух.
Чтобы покрасить дверь, не оставив десяти милиметров белого следа, надо по этим милиметрам мазать и мазать. День. Субботу. Воскресенье...
Тиба греется под наконец-то теплым и ярким майским солнцем на вверенной ей территории, у нее 12-часовая сиеста, которую она нарушает лишь ленивыми передвижениями от грядки к камню, от камня к неровному клочку травы посередине сада, вовсе не следуя за солнечными лучами. Она это делает по одной только ей известной стройной логической концепции.
Преодолеть соблазн набултыхаться вдоволь в банке с краской очень трудно. Нет чтоб зачерпнуть всю эту жижу огромной пригоршней да выплеснуть об косяк, размазать как попало – и presto через пять минут. Да чтоб блестело ровными краями...
Буллкины пакуют джип, в конце весны переселятся через Ла Манш насовсем. Скатертью дорога. Катрина дует кофий в полисаднике и дуется на соседку, которой нынче не до коня и не до трубки. И даже не до кошки, которую давно пора бы глистогонить.
В доме двенадцать дверей, столько же косяков, есть также плинтусы и перила. Погода улучшается, и я не могу бросить кофе. В 11 утра в понедельник на Ливерпуль Стрит в Сити все мягкие диваны в Косте заняты мужчинами в галстуках и пиджаках, что-то случилось с женским полом и платьями в горошек...
А у меня fatigue и индюки, но также новая прическа, костюм в полосочку и темные очки. И нынешняя жизнь – как покраска дверей, писать про нее скучно, она обволакивает процессами как синими ленточками маскинг-тэйпа, и меняется незаметно.
Journal information