recumbent«Я нынче в Лондоне ночевать буду,» - сообщил Гейб заранее. «Поймаю последний экипаж.»
Были протесты, уговоры и ругань. Вид бедного Гейба, слоняющегося непонятно где под ночным Лондонским небом до наступления зари, как-то не укладывался в воображении. Гейб был неуклонен, собрал портфель с деловыми бумагами и надел свежие носки. «Как тут ходют до станции?» - спросил Гейб в 10 вечера. В 11 пи-эм он высунул кончик ботинка за дверь, промолчился дождем, дела показались менее ранними. «Поеду первой лошадью!» - воскликнул Гейб, как будто других решений до этого и не было, и поступил, конечно же, мудро.
В Лондон приехал он утром и без проблем на шестую платформу, дела сделались как надо, Гейб Сидорофф был доволен. Не прошло и полудня, как он вновь оказался на шестой платформе, прогнорировав табло расписаний. Гейб сел в экипаж, готовый к отправке. Что-то желтое блеснуло в глаза – электронные буковки сообщили, что лошадь не доскачет до родного поместья ровно семь верст и одну остановку. Озадаченный, Гейб отправился к кучеру. Кучер в сметении был от его вопроса, так получилось, что и сам не знал, куда поскачет. «Вон индус,» - показал кучер Гейбу на дежурного в фуражке. «Он всё вам расскажет про всех лошадей.»
У индуса был радиотелефон, по нему стал он звонить в справочную (кол-центр оффшорного предприятия в Бомбее). «Одиннадцать тридцать пять!» - произнес индус с радиотелефоном. Во всяком случае, так послышалось Гейбу в певучем пенджабском акценте, на самом деле индус говорил «одиннадцать сорок две». Гейб сел в экипаж, отходящий в 11.37, сообразивши час спустя, что тот везет его куда не надо.
Он мог бы доехать до самой конечной, и, вылезя там из экипажа, скушать хороший шеппард пай в ближайшей таверне и поймать лошадку, которая б быстро доставила по назначению, без лишних затрат, но нет. Гейб вышел в дикую местность, доселе ему неизвестную, прочитав на табличке у камня «направо пойдешь – налево пойдешь», что до родного поместья всего-то семь верст, и не съев ни шеппард пая, ни фиш энд чипс, ни даже чашки томатного супа Кэмпбелл, зашагал в жестких ботинках с пока еще свежими носками по направлению к дому через чисто поле семь верст.
Когда я приехала домой к 8 вечера того же дня, Гейб Сидорофф крепко спал.
Journal information