Хотела вообще-то я переписку с подругой на тему о расизме связать со своими размышлениями о сегодняшних событиях, но решила таки, что расизм и религия — понятия не всегда и везде совместимые.
О событии в йоркширском городке Батли я услышала нынче лишь во второй половине дня, когда по дороге в пет-шоп мы с Гейбом радио слушали. Для тех, кто не в курсе:
На уроке по религиозному образованию учитель показал классу карикатуру пророка Мухаммеда. Что вызвало негодование среди учащихся (скорее всего не все из них исламисты, раз уж учитель, наверняка, без всякой мысли о нанесении оскорбления чувствам верующих, показал классу картинку). Учащиеся, их родители, их дяди-тети-двоюродные и троюродные, а также все близлежащие аулы (э… я хотела сказать, мусульманские комьюнити) английского города Батли собрались у ворот школы с требованием уволить учителя. Учитель временно освобожден от работы. Его имя ни в одном СМИ не упоминается.
Ведущий радиопередачи, которую мы с Гейбом слушали, напоминая об аналогичном происшествии в Париже, когда за похожий поступок там был обезглавлен французский учитель Самюэль Пати, спросил в интервью то ли муллу, то ли еще какого-то мусульманского активиста, мол, что, по их мусульманскому мнению, теперь делать учителю? От работы его отстранили, возможно, уволят, он лишится работы, его семья — дохода, ну это ладно, это все ерунда, мало ли кто работы-дохода лишается… Но могут ли он и его семья спать спокойно, когда у ворот школы толпа мусульман протестует и истово молится, и неизвестно еще, что к нему не придут ночью в дом с топором иль кинжалом?
Ответ муллы (или кто он там — мусульманин известный какой-то) был прост, словно цитата из Корана: “Пусть люди придут в себя от нанесенного оскорбления”. Под “людьми” он подразумевал протестующих, всю коммьюнити города Батли, об их английском учителе — ни слова. Боится, мол? Так и правильно, хрен с ним, и должен бояться, он нанес оскорбление.
Я тут, товарищи, ничего не скажу против мусульман: ум у меня чересчур ограничен, чтобы понять, как картинка в качестве визуального средства обучения может нанести оскорбление исламу в целом. И ничего не скажу против того, что мусульманские семьи, отправляя своих детей в общеобразовательные (или грамматические) английские школы, не убеждают их снять хиджабы хотя бы, не говоря уже о том, чтобы принять широту взглядов прочих религий (например, христианской, при церквях которой, возможно, и школа в Батли когда-то основывалась). Я даже ничего не скажу о том, что мигрируя в страну чуждой им культуры, жители мусульманских стран не только ли не отказываются от своей религии (как сами потребовали бы непременно от приезжих к себе, если бы миграция происходила в обратном направлении), и не только ли не адаптировались к культуре своей новой страны, но несут ей прямую угрозу вытеснением собственной культурой. Мусульмане ни в чем этом не виноваты — они лишь делают то, что им дозволено, мало того — то, что вовсю поощряется правительством этой страны. Или правительством Франции, или любого государства Европы, куда продолжают мигрировать жители исламского Востока. Претензии за то, что где-то в Батли сейчас прячутся сейчас от страшного возмездия в виде отрубленной головы бедный учитель и его семья, у меня не к исламистам, а к нашим правительствам, готовым предоставить на Западе дом целому Востоку, но не способным защитить одного своего гражданина.
Journal information