В конце рабочего дня пошли на прогулку опять через луга и деревню Сондертон. Погода не очень-то позволяет, но что делать, если весной нынешней не приходится ждать милости от природы. Обулись в непромокаемые ботинки, надели куртки, взяли зонты — их, правда, держать не пришлось все время раскрытыми надо головами, хоть на том спасибо.
Дорогой вели смешные разговоры на несвязные темы. Гейбу вспомнилось (так как в этих местах много ив), как его покойный отец, не сказать, чтобы был мужиком “рукастым”, но любил рукоделие, типа шить игрушки нашей собаке Виньке, или плести неводы из ивовых веток для ловли щук. Вот только своего мастерства отец Гейба своим сыновьям не передал — жаль, ив ведь много тут, сел бы Гейбушко у крыльца на скамейке рядом с нашим соседом, и сидели б на пару они, вечера коротали: один пиво пил бы, другой неводы плел. Я так смеялась, вообразив такую картинку маслом, что не заметила, как мы оказались в деревне Сондертон на Бледлоу-лейн и уже приближались к железнодорожному мостику, пройдя по которому, вот-вот окажемся у живописной развилки (вот этой, я ее тут уже неоднократно показывала) и продолжим свой путь домой по Пиктс-лейн.
На подходе к мостику мы увидали черный джип, который тоже приближался туда с противоположной стороны — по Хорсенден-лэйн. На мостик со стороны развилки въехал голубой Опель, водитель — лысоватый очкарик подождал, пока джип пересечет дорогу на Бледлоу-лэйн, и сам свернул направо, на Хорсенден-лейн. Мы свернули направо на мостик, вышли к развилке, перешли через дорогу на Пикст-лейн, и тут Гейб начал беспокойно озираться по сторонам.
“Опять что ль поссять захотел, да не уверен?” — спросила ласково я. В принципе, Гейб уже почти научился примерно за полтора часа до нашей полуторачасовой прогулки чай не пить огромными кружками, а то ведь, бывало, то возле ивы какой-нибудь постоит, то с мостика сойдет по узеньким ступенькам вниз, там тропинка узенькая, заросли, редко встретишь других прохожих, да и вообще, как говорится, “хорошо быть кошкою, хорошо собакою”...
“А где мужик?” — он ответил вопросом на мой вопрос, казалось бы, ни к селу ни к городу (что не так страшно в нашем общении, говорю же, у нас темы несвязные), но все ж я спросила: “Какой?”
“Который впереди нас шел!”
Не видела я мужика никакого, идущего впереди нас.
“Лысый!” — уточнил Гейб.
А! Так лысый очкастый не шел — он ехал на Опеле. В обратную сторону!
“Да ты чё? — Гейб стал горячиться. — Не ехал, а шел! Ногами! В кроссовках”.
Нет, не видела лысых в кроссовках я. Че это он?
Тут Гейб серьезнее озаботился: не за мужика, который пропал вдруг, словно пришельцы его похитили, не за меня, потому что в упор не видела кроссовки на лысом, идущем пешком, мужике, а за себя: “Неужто галлюцинация?”
“Тара-да, тара-да, тара-да!” — зазвенели враз все колокольчики (их тут, как ив, полно, скоро цветение закончится).
В общем, Гейбу, наверное, плохо пришлось бы, если бы в моей кратковременной памяти, действительно, не всплыл мужик, который шагал нам навстречу по Хорсенден-лейн, пока его не обогнал джип, и когда мужик сворачивал на мостик, вид на него загородил голубой Опель. В момент его передвижения по Хорсенден-лейн Гейб на него внимания, видимо, не обратил, а я тот момент не засекла, когда лысый свернул на мостик. Потому Гейб заметил кроссовки, когда лысый шагал по мостику, а я видеть их не могла, когда тот в горку шел.
Оставалось лишь Мисс Марпл с Месье Пуаро разрешить “мистерию” с внезапным исчезновением объекта.
Только тот “ларчик”, я думаю, открывался совсем просто. Про ступеньки на узкую тропку с мостика помните? Думаете, один Гейб во всем Принцес Рисборо чаи кружками пьет?
Тут есть даже лысые мужики, которые пьют пиво пинтами. Тем более, что пабы открыты теперь.
Journal information