Завтракаем. Гейб вдруг говорит, что ежели мне некогда завтрак готовить, он и сам может яйца сварить. Непонятно, с чего бы: мы и так через день завтрак готовим, я варю яйца всмятку, Гейб жарит. Иногда он жарит утиные — очень вкусные, кстати. Если я в кои-то веки просыпаюсь позднее, то и без дополнительных договоренностей едим яйца жареные два дня подряд, иногда даже три — ничего страшного. Но Гейб не это сегодня имеет в виду, хоть сварить идеально всмятку у него никогда не получается — вдруг выясняется, что ему порой хочется яиц вкрутую. А вкрутую я не варю. Почему я их не люблю? (Гейб удивляется.)
Не люблю, потому что напоминают сухие пайки времен моего детства и юности — что-то было в них неэстетичное. Поезд трогался — сразу все пассажиры доставали газетные свертки с вареной курицей и яйцами. Посадка картошки или ее урожай — садились на ведрах в кружок расстилали газету, доставали из авосек хлеб, соль, куски докторской колбасы или сыр плавленный “Дружба” и яйца вкрутую. Колхозы, пионерские походы-однодневки, родительские субботы на кладбищах, жаркий день на речном пляже — как ни вспомнишь, так все, блин, все и везде сидят с яйцами.
Пусть варит себе, если хочет, вкрутую. Я их есть не буду.
Journal information