Tis the voice of the sluggard

Дневник - 12 октября, вторник

После “Девушки у обрыва” (своего первого с ним знакомства), я и так уже знаю (не заглядывая в биографию), что Вадим Шефнер – писатель-фантаст, и можно вполне быть готовой к разным нереалистичным моментам. И все же некоторые повороты в сюжетах слегка ошарашивают. Не в каком-то плохом смысле, а наоборот. Например, после повести “Счастливый неудачник”, в которой как раз никаких элементов фантастики нет, и по ощущениям она реалистична настолько, что кажется даже биографической, – первые несколько глав “Человека с пятью “НЕ”” воспринимаются как дополнение к той же “биографии”, лишь персонаж главный меняется; обе повести соответствуют конкретному историческому периоду в конкретной стране, и все, что там происходит, несмотря на нелепость и шутовство сюжетов, все же фантастикой не назовешь, как вдруг, словно в порядке вещей, появляется инопланетянин, и повествование переходит уже в иную параллель. ( Collapse )

Ждала звонка утром: когда их высочества соизволят проснуться. Дождалась, поехала к ним на такси.

Настроение у Мотича хуже, чем вчера вечером: искал ночью титю у папы и не обнаружил.

Поиграли немного, оделись — пошли на прогулку. Час носились по детской площадке, расцеловали все горки, пытались взойти к их вершинам, как самые смелые альпинисты. Зашли в магазин за продуктами. Купили торт “Панчо”, что Ёра брал несколько дней назад в честь моего приезда. Только пока мы домой возвращались — Матвей на руках у папы, а у меня в одной руке пакет с продуктами, в другой торт, перевязанный как-то нелепо, как выяснилось, потому что коробка выскользнула из бечевки, ну и “Панчо” об асфальт мордой. Жалко, да фиг с ним: возможно это печень моя протестует: сколько можно тут все это есть? (И неважно, что вкусное!) Жаль Алёну: “Панчо” был, в основном, для нее, такой худенькой, а бежать за вторым у меня уже времени нет (планы встретиться со Злыднем-Средним). Ничего! Заботливый отец Алениного ребенка обнаружил, что “Панчо” приземлился на асфальт лишь одной щекой и аккуратно собрал уцелевшую часть в коробку.
( Collapse )

Еще вчера, конечно, сказать стоило что-нибудь про этого берсеркера в Плимуте. Который убил пятерых и собой покончил. Двадцатидвухлетний Джейк Дэвисон — мизогинист и несчастный хмырь. Но мне как всегда: лень и некогда.

( Collapse )

Павел Евгеньич таки не поехал в соседний город на встречу с дочерью. По его словам, Наталья сама уже возвращается в Питер, где живет с “гражданским мужем”. Надо же: кто-то еще в РФ употребляет подобные выражения. “Ну у самой-то, я вижу, еще ветер в голове”, – сказал о ней Павел Евгеньич – не знаю, в связи с тем ли, что у нее “гражданский муж”, или отец – хренов философ заключил из каких-то других ее слов об ее легкомыслии и, хоть он общался со своим уже взрослым ребенком всего-то без году неделю и то виртуально, но в первую очередь решил заявить кому-то еще об ее недостатках. Вот весь он в этом, ущербный наш: в глаза льстит – за глаза обсирает, и так поступает он с каждым.

Теперь хочет он, чтоб я “взяла кураторство” над его дочерью. Очевидно, он верит, что меня самой высокой чести удостаивает. Мне хватает, наверное, уже прочих родственников, которых я слишком поздно узнала, а лучше бы и не знать вовсе.

Прогулялись, погода холодная, но дождя нет – и ладно. Посмотрели Eastenders и Holby – уж не перестать ли? Все уныло там, все не ново и совсем-совсем бесталанно. Жаль, от дурных привычек отвыкать бывает не просто.

Глянули новости. История с RyanAir, захваченного в плен белорусскими фашистами, не дает мне покоя. Что будет дальше, что будет?.. Когда-нибудь эти два субчика (фамилий не называем, для “конспирации” типа, но ведь и так ясно все) пополнят ряды узурпаторов, осужденных своим народом за все причиненное зло.

Дневник - 19 мая, среда

Павел Евгеньич сообщил хорошую новость: “На меня вышла дочь”.

С Натальей – единственной дочерью у Павла Евгеньича отношения простые. Вернее, их просто нет, как не было у меня с нашим покойным отцом. Павел женился – родилась Наташа – Павел развелся – и всё: ему “отказали” вроде как “в доступе к ребенку”. На все тридцать с лишним лет. На правах “девочки”, чей отец просто-напросто не хотел общаться со мной, но небось тоже втирал очки другим людям про “отказ в доступе”, а также на правах старшей сестры и родной тети “девочки”, узнать которую мне, соответственно, тоже до сих пор не привелось, я влиять пробовала: дескать, если не хочешь, болван, чтобы твоя дочь относилась к тебе, как к бревну в параллельной вселенной, дай ей знать о себе и о том, что она для тебя что-то значит. Пока не поздно. Пока ты не помер, и, узнав об этом, она лишь плечами пожмет, и ни слезинки за упокой души не проронит: ей, собственно, будет все равно. Уверял меня Павел Евгеньич, что он честно пробовал связаться с Натальей, но безрезультатно. Врал, скорее всего. Потому сообщение о том, что на него “вышла дочь”, меня удивило. С чего бы?

А вот с чего: ( Collapse )

Из скудного “зеленого” списка стран, откуда можно въезжать/возвращаться в ЮК без карантина, я посетила бы разве что Австралию с Новой Зеландией, так ведь они к себе без карантина не пускают. Неважно, тем более, не знаю, когда в этой жизни посетить эти страны мне позволят финансы и время, пока голова болит о том, чтобы не распределить время/финансы (а также нервы, что самое важное) на поездку в Россию (хорошо, хоть она не в красном списке), в Италию или Францию (если они в грин-лист попадут, а без грин-листа Гейб туда ни за что не полетит, мне самой-то они в этом году не так интересны, я б Америку предпочла, которая тоже пока в желтом списке), а еще на ремонт. Гейб и Буся будут сильно препятствовать всем порывам моим (включая ремонт и любые поездки).
( Collapse )

Дневник - 18 апреля, воскресенье

С утра (не с самого раннего - с позднего, потому что встаю по выходным поздно, как правило, затем долго завтракаю) поехала на албанскую мойку. А то ведь (стыдно признаться) машина не мытая целый год. (В оправдание тому, что она год немытая стоит: она и мытой бы простояла большую часть времени, ездить в локдауне некуда было, а мен самой и без локдауна лень водить.) Не сразу поняла, что решение посетить именно эту мойку (а других не признаю уже лет шесть, как минимум) оказалось не самым мудрым.


( Collapse )

Племянник двоюродный Ваня прислал в родственном чате фотку своей двухлетней дочурки — ходит такая забавно-важная, заложив ручку в полу комбинезончика, словно Иосиф Сталин в свой китель, по проталине — то ли в парковой зоне какой-то, то ли во дворе дома. Один кадр, другой, третий — не ребенок, а прелесть, есть чем любоваться, конечно… Только вдруг, словно гром среди ясного неба, голос старшего брата Ваниного: “Ты не видишь, что там труп лежит?! Ваня! Звони в полицию!”

Думаю, что за шутки у братьев, но гляжу зорче — на фото, действительно, ладонь трупа — слилась с фоном проталины. “Площадка поэтому первая и оттаяла, — говорит Ванин брат, — активные процессы разложения”.

Я не знаю, чем там дело у Вани закончилось, он, должно быть, звонил в полицию: если разговор продолжался, то в другом чате, а в этом все же есть дети.

М-да уж. Интересная информация к размышлению

Фото Ваниной дочки (и куска трупа с ней рядом) я тут, конечно, не выложу (по понятным причинам). Вместо этого — фото здешнее, из нашей местности. Пусть мои родственники не зазнаются, что только у них там на улицах валяются руки трупов — на наших висят целые головы.( Collapse )

Иногда мне очень хочется быть Робокопом. Выйти бронезащитой грудью прямо на правонарушителя, мчащегося на полной скорости на мотоцикле по непроезжей части, стащить его с сиденья за волоса, дать пинка — сначала по яйцам, затем по жопе, разбить нос, сломать обе ноги и одну руку, свалить это жалкий, поломанный, орущий благим матом организм в канаву. Ну и мотоцикл разломать так, чтоб его уже не починил никто, и никому не повадно было гонять на нем по непроезжей части.

Во-от откуда во мне эта затаенная склонность к садизму! От фильмов времен, в которые формировалось мое мировоззрение (ну или продолжало формироваться, все же “Робокоп” вышел на экраны советских кинотеатров, когда я была уже в возрасте, в котором мировоззрение большинства людей можно считать сформированным). Но тогда я могла все же смотреть голливудские боевики: в них имелась моральная составляющая, даже если герои были героями, а злодеи злодеями, в которых не жаль стрелять прямо по яйцам.

Жизнь в реале, однако, — не “голливуд” 35-летней давности. Хоть сто раз возомню себя “робокопом”, а “злодеи”-то — не злодеи, которых не жалко уродовать, а соседские дети. Подростки, блин! Со своими душевными травмами, с родителями, у которых до них дела нет (может было когда-то, да локдаун прикончил). Может, родители пьют беспробудно, сидят на пособии, оскорбляют друг друга, до детей дела нет — вот те и ведут себя соответственно, внимание к себе привлекают ни в чем не повинных чужих взрослых, раз своим нету дела до них. У кого-то из этих подростков мотоцикл есть (или мопед громко жужжащий), соберутся они шоблой-ёблой своей подростковой (им локдаун, естественно, похеру) — и давай по лужайке кататься, по скользкой траве, припорошенной свежим снежком, наблюдать с вызовом, как реагируют те, кто гуляет по ней с детьми малыми и собаками.

( Collapse )

И снова выпал снег на уикэнд. На сей раз густой, плотный, белый-белый, и не начал сразу же таять, как в прошлую субботу, а лег толстым слоем – на подрубленные стволы ив, на ветки дуба, на пруд перед окнами нашего дома. Да еще солнце выглянуло, а снег и таять не думает, морозит – всё, прямо как в стихотворении Пушкина.

На крыльцо вышла я, глядь – навстречу по снегу бежит Педро-младший (один из двух Педров, друзей моих португальских), за ним чуть менее спешно, но с улыбкой не менее радостной – Педро-старший (бойфренд Педра-младшего). Сто лет их не видела, они – что это, ко мне в гости что ли нагрянули? Педро-младший бежит и хохочет, он, наверное, никогда раньше снега не видел, словно даже помолодел, нет, впал в детство и, кажется, килограмм пять лишних сбросил, подстригся, побрился… И бежит вон, пухлыми щиколотками утопая в сугробах, бежит и хохочет, уже руки раскрыл для объятий… Только ведь обниматься нельзя же! Я забыла совсем: мы встречаемся нынче вечером всей компанией на социальной дистанции. Ну, событие, конечно, хорошее, только Гейбу об этом я до сих пор не сказала ни слова, оттягивала до последнего, а тут Педры сами за мною явились раньше времени… Надо бы предупредить их, чтобы сразу-то не проболтались Гейбу – с этой мыслью шагаю навстречу. Раз уж толстенький Педро-младший мчится навстречу по пруду, значит, пруд так сковало льдом, что и мне можно. Ступаю на лед, припорошенный рыхлым снегом босыми ногами – обуться-то не успела, конечно. Пруд замерз капитально, нефига себе — в хоккей играть можно со всеми Педрами.

( Collapse )