Tis the voice of the sluggard

Дневник - 20 сентября, воскресенье

Лондон меня ошеломил с первых шагов по станции Малибоун, как будто на протяжении последних двадцати восьми с лишним лет своей жизни и не было у меня во всем мире города роднее. Будто я оказалась в параллельной вселенной. Или на другой планете. Вот как изменилось до боли привычное все из-за этой пандемии.

Народу везде меньше намного, это само собой. Чтобы попасть с платформы поезда в метро, уже не удастся быстренько юркнуть вправо от одного магнитного пропускника к другому, и мчаться вниз по эскалатору, обгоняя всех, кто на нем стоит спокойно, держась за перила. Надо сделать эдакий крюк — чуть ли ни через весь вокзал, мимо WH Smith, мимо выхода на улицу, мимо Hotel Chocolat, у которого “business as usual”, но внутрь не пускают, шоколад покупают там по каталогу снаружи, продавцы выносят из магазина… Мимо общественных туалетов (слава богу, открытых), мимо киоска AMT Coffee — увы, закрытого, “ради безопасности пассажиров” (как объясняется на табличке)...

Шагать/бежать вниз по эскалатору (или вверх по нему), конечно, не возбраняется. Но лишь до той точки, где эти передвижения не посягнут на социальную дистанцию, то есть, никого не обгоняя. А как же те, у кого бег по эскалатору (как, собственно, и у меня) вошел в привычку, словно под кожу? Забудешься и —- жжах, вот тебе ковид от тех, кого обогнал. Хотя если кто-то в ковид не верит, или маску не носит из нарциссических соображений — так обгонят, не моргнув глазом, могут даже чихнуть/кашлянуть по ходу, а фигли: для них Лондон каким был, таким и остался.

В вагонах в воскресный день народу достаточно и с соблюдением двух метров тоже непросто, тем более, что и там не все в масках. Многие носят их, не прикрывая нос — какой смысл-то?

Когда я из метро вышла на станции Green Park, до встречи с Мэри оставалось еще минут сорок. Я решила ей позвонить, в случае, если она тоже раньше прибудет, мы могли бы до назначенного времени посещения выставки посидеть где-нибудь, попить кофе — день-то день-то какой для al fresco! Дошла до ближайшей скамейки на автобусной остановке, и прежде чем притулить свой рюкзак и достать из него телефон, увидала вот это:


( Collapse )

Последний эпизод “Джентльмена Джека” завершился в воскресенье. Нынче мы с Гейбом его слегка обсудили, пока вечером шли пешком от станции к дому. Наши взгляды совпали - мы кстати редко расходимся с ним во взглядах на телесериалы - на фильмы расходятся иногда, лишь потому что он муру какую-то смотрит порой. Про “Джентельмена Джека” я, кажется, уже сказала несколько слов несколько недель назад, после того как мы первый эпизод отсмотрели. Красиво. По-доброму. Предсказуемо и политкорректно - но от последнего нынче некуда деться - возьмите любой сериал, отснятый в последние года три или пять - политкорректность будет в нем основной линией, даже если тема вполне отстраненная. Гейб говорит, зря “они” так стараются - утрируют политкорректность, это лишь пробуждает больший hate-crime, как с гей-парадом Pride. Почему гомосексуалам гордиться любовью положено с эдаким вызовом? Почему не гордятся любовью все гетеро? И вообще - к чему любовью гордиться? Любовь есть любовь - разве она для демонстраций?

( Collapse )

В мемуарах об Айрис Мердок* ее муж Джон Бэйли рассказал о вечеринке в колледже St. Anne’s, где ему представилась возможность познакомиться с таинственной незнакомкой («женщиной? девушкой? дамой?»), которая однажды проехала на велосипеде мимо окон его общежития. Ее внешность выдавала тот возраст, когда особу женского пола уже трудно назвать «девушкой», однако она, по мнению Джона, вряд ли могла иметь в прошлом бурный романтический опыт. Одетая в поношенную твидовую юбку и коричневые хлопчатобумажные чулки, она показалась ему неряшливой (что, в принципе, мало отличало ее от других оксфордских донн). Ее короткие светлые волосы были начёсаны и немыты, челка подрезана грубо. (Впоследствии Джон сам постригал и мыл шампунем ей голову, а в то время ей, похоже, было не до ухода за волосами.) Ни намека на сексапильность: такая женщина вряд ли притягивала других мужчин — и это Джон отметил с чувством удовлетворения: дескать, соперники исключались. Она стояла с бокалом вина, увлеченная разговором с мисс Питер Эди (см. факт 382), но все прочие участники вечеринки, из которых Джон был единственным представителем мужского пола, тянулись к мисс Мердок, словно бабочки на огонь.( Collapse )

Господа. Сударыни. Девушки и женщины. 

Интересуюсь ответом вот на какой вопрос: 

Мемуары Джона Бэйли "Айрис", те самые, по которым был снят немалоизвестный фильм с Кейт Уинслет, на русский переведены? Гугл почему-то мне ничего не сказал по этому поводу, но, может быть, кто-то читал.

Может, переведены частично? Ну хотя бы глава, где такая вот фраза есть:


[фраза]
The dons in general were not, so to speak, professional lesbians.

Я могу целый абзац перевести, если что. Только скажите: "Aye!"

Отправляясь на службу в последний день недели, я сообщила Гейбу Сидороффу, что вечерочком припозднюсь. Давняя добрая знакомая Линн Коллман позвала отметить очередную днюху.

"А во сколько придешь?" - насторожился Гейб. "Не знаю," - ответила я. Что толку давать обещания о конкретном времени, если я их все равно не сдержу?

"Вот как!" - обиделся Гейб. "Ну - поня-ятно! Вернешься под утро в рваных колготках." Я задрала до самого колена брючину, продемонстрировав бритые ноги. "Развратные вы с Линн!" - констатировал Гейб. "Даже колготок на вас нет!"

Я радостно с ним согласилась. Тем более, что встретиться мы нынче намеревались в ресторане с блудним названием Вавилон - Линн, оказывается, уже давно о нём мечтала.

( Collapse )

Я во сне себя видела ночью сегодня в... неглиже. Ну, т.е. так (объясняю для малограмотных) – без одежд. Без трусов и без лифчика. К чему бы это?

( Collapse )